(Языковая политика и языковые конфликты в современном мире. - М., 2014. -
С. 210-213)
The report analyzes language conflicts in the context of
theory and practice. The author defines subjective and objective reasons
of language conflicts in modern multiethnic states, in particular in the
Russian Federation, presents the classification of language conflicts
based on functional aspects.
Языковым конфликтом принято считать столкновение между
языковыми сообществами (общностями) людей, в основе которого
лежат те или иные проблемы, связанные с языком [Словарь, 2006:
276]. Внутриэтнический языковой конфликт возникает между представителями
одного этноса. Такие конфликты чаще всего наблюдаются
в процессе становления литературного языка во время
борьбы за выбор опорного диалекта. Нередко конфликтным становится
вопрос о выборе или смене графической основы языка,
например, конфликт между сторонниками и противниками перевода
татарского языка на латинскую графическую основу. Следует
заметить, что в такие конфликты обычно втягивается узкий круг
национальной интеллигенции, поэтому они не бывают такими острыми,
как межэтнические языковые конфликты.
Межэтнические языковые конфликты возникают между разными
этническими группами и предполагают их борьбу, противостояние
в связи с распределением сфер функционирования между
компонентами социально-коммуникативной системы. Межэтнические
языковые конфликты зачастую являются частью национальных
конфликтов, затрагивающих социальные, культурные, политические
проблемы. Однако именно языковой вопрос обычно затрудняет
процессы социально-речевой адаптации разных групп людей в
случае их переезда в другую страну или изменения языковой политики
в стране их проживания. Освоение элементов чужой культуры
(пищи, одежды, жилища) обычно проходит без затруднений, а смена
одного языка как средства социально-речевой адаптации на другой
язык обычно требует длительного времени и значительных
усилий. Именно это обстоятельство делает очень удобным использование
языка в политических целях — для вытеснения определенных
этнических групп из политической жизни, для запрета занимать
те или иные должности, для ускоренного перехода с одного
государственного языка на другой язык и т.д. Межэтнические языковые
конфликты обычно протекают очень остро, поскольку они
могут затрагивать жизненные интересы целых языковых общностей,
например, языковой конфликт русскоязычных общностей с
местным населением республик Балтии, Украины в связи с ущемлением
языковых прав русскоговорящих жителей этих стран (подробнее
см. [Михальченко, 1994: 221–235]).
Роль языка в жизни нации велика: он выступает в качестве средства
социального взаимодействия, средства поддержания и развития
национальной культуры, а также средства национальной идентификации
личности. Не случайно при становлении новых суверенных
государств государственный язык воспринимается как один
из наиболее важных показателей государственности наряду с гербом,
гимном и другими атрибутами государственности. Жизнь человека
зависит от его умения включаться в процесс производства и
потребления материальных и духовных благ, в связи с чем язык
становится непременным условием успешной социализации личности.
Первичная социализация индивида проходит в микросреде
(семья, сверстники, соседи), здесь обычно достаточно родного языка,
языка семейного общения. Однако в многонациональном социуме
для дальнейшей социализации необходимо знание второго —
государственного языка, а иногда в некоторых сферах общения для
определенных социальных групп и третьего языка — языка международного
общения. Таким образом, наиболее приемлемой функциональной
моделью для большинства полиэтнических стран является
трилингвизм (многоязычие с тремя компонентами — родной
язык + государственный язык + язык международного общения). В
странах с государственным языком, являющимся одновременно
языком международного общения, приемлема двухкомпонентная
модель рационального устройства языковой жизни (родной язык,
например, для семей мигрантов + государственный язык в сферах
организованного общения). Социально-речевая адаптация иммигрантов
к местным условиям предполагает функционирование такой
модели языковой жизни новых жителей страны.
После распада бывшего СССР наблюдалась тенденция во всех
сферах жизни перенимать и применять опыт зарубежных стран.
Попытка применить этот опыт включения иммигрантов в культурную,
социальную действительность на территории бывшего СССР
оказалась неуместной и даже конфликтогенной. Языковые общности,
на которые в массовом порядке пытаются распространить новые
государственные языки, представлены не иммигрантами, а
сторонниками суверенных республик, которые не менее пятидесяти
лет участвовали в создании материальных и духовных ценностей
наравне с жителями титульной национальности.
Переустройство языковой действительности в новых суверенных
государствах началось с желания цивилизованно решать возникающие
проблемы, в том числе и языковые вопросы, путем юридического
регулирования языковой жизни, т.е. принятия законов о
языках. Однако в качестве образца был выбран конфронтационный
закон одной из провинций Канады — Квебека. Концепция этого закона
основана на следующих теоретических положениях:
- национальный язык для успешного развития должен обладать
всеми социальными функциями;
- витальность (жизненность) языка зависит от количества выполняемых
им функций;
- общество стремится к одноязычию, а двуязычие и многоязычие
вредно для общества.
Эти положения, видимо, приемлемы для франкофонного Квебека,
который в условиях двуязычной (английский и французский
государственные языки) Канады стремится вытеснить из всех сфер
общения английский язык, постоянно поддерживая конфликтную
ситуацию в Квебеке.
В основе концепции такого закона о языках, рассчитанного на
доминирование одного государственного языка и игнорирование
языковых прав ряда языковых общностей, лежало желание в срочном
порядке (за 4–5 лет) изменить языковую ситуацию, одновременно
по возможности избавиться от других, нетитульных языковых
общностей. Таким образом, однокомпонентный закон о языках,
невзирая на языковую ситуацию, был принят во всех республиках
бывшего СССР — Молдове, Литве, Латвии, Эстонии, Украине,
Белоруссии, в республиках Средней Азии. В Российской Федерации
после принятия Закона о русском языке как государственном
языке РФ ситуация стала менее конфликтогенной, так как
наряду с местными, титульными языками, получившими статус
государственных, во всей России статус получил и язык единения
— русский язык.
Языковой конфликт в республиках бывшего СССР протекал поразному:
в Молдове именно после принятия закона о румынском языке как
государственном началось военное противостояние Приднестровья
и Молдовы. Отметим, кстати, что этот конфликт продолжается
до сих пор, сопровождаемый сепаратистскими настроениями.
Конечно, причин для национально-языковых конфликтов
много — экономические, культурные, политические, однако, языковой
вопрос наиболее удобен в качестве повода для конфронтации
этнических общностей.
Механический перенос чужого опыта на территорию бывшего
СССР оказался неплодотворным: он лег в основу национально-языковых
конфликтов. Следует отметить, что в Молдове, в отличие от
других республик, были кроме закона о языках, проведены и другие
мероприятия — изменение названия молдавского языка на румынский
язык, смена кириллицы на латиницу. В совокупности, все
это привело вместо цивилизованного решения вопроса к так называемой
«языковой войне» и долговременному национально-языковому
конфликту между Молдовой и Приднестровьем.
Национально-языковые конфликты в Российской Федерации не
имеют достаточно четкой юридической основы, так как законы о
языках, принятые в РФ содержат плюралистический подход к решению
языковых проблем в стране: государственный статус получили
34 языка титульных народов России, что максимально отражает
варьирование языковых ситуаций на территории многонационального
государства. И, тем не менее, и в России иногда возникают
языковые конфликты. Они связаны не столько с отдельными
этническими общностями, сколько с отдельными политическими
партиями, которые желают использовать язык в политических целях.
В качестве примера можно привести тот факт, что ряд республик
РФ в Конституционном Суде отстаивали свое право не регистрировать
кандидатов в президенты республик людей, не владеющих
республиканским государственным языком — татарским,
башкирским, марийским (Татарстан, Башкортостан, Марий Эл и др.).
Становясь средством вытеснения определенных групп жителей из
государственной жизни (лишения прав голосования на выборах,
права выдвижения на выборные должности), язык из мощного
средства единения и сплочения жителей становится таким же мощным
политизированным средством противостояния и фрагментации
по этому вопросу соответствующей языковой макрообщности,
приобретая место в национально-языковых конфликтах.
Наиболее ярким примеров национально-языкового конфликта в
настоящее время является решение языковой проблемы в современной
Украине. Длительное, длившееся десятилетиями, игнорирование
языковых прав русскоязычного населения юга и востока
Украины в совокупности с другими нерешенными экономическими,
политическими проблемами, привело к противостоянию власти
с указанными регионами, в том числе к сепаратистским настроениям
части населения. В этом противостоянии значительное место
занимает языковой вопрос — придание русскому языку статуса
государственного (или официального), признания языковых прав
других компактно проживающих языковых общностей. Модель
однокомпонентного закона о языках, признающая языковые права
только украинской языковой общности и игнорирующая языковые
права другой многочисленной языковой общности, не могла привести
к другим результатам, кроме языкового конфликта, который
вписался в сложное исторически время в контекст множества других,
экстралингвистических факторов.
Таким образом, при решении национально-языковых проблем
возможно применение разных моделей языковой политики: одноязычной
(однокомпонентной), двуязычной, билингвистической
(двухкомпонентной), многоязычной (многокомпонентной, плюралистической).
Многоязычная модель наблюдается в случаях организации
одноязычного общества, использующего в сферах организованного
общения единый государственный язык и прибегающего
к социально-речевой адаптации к этой модели новых членов общества
— иммигрантов. Двуязычная и многоязычная модели предполагают
использование в сферах организованного общения разных
языков в соответствии с национальным составом населения, способами
расселения людей разных национальностей и культурноязыковыми
традициями.
Совершенно очевидно, что выбор модели организации языковой
жизни общества зависит от сложившейся языковой ситуации, поэтому
можно считать, что многокомпонентная, плюралистическая
модель более подходит к условиям многонациональных стран. Во
всяком случае, переход от многокомпонентной модели языкового
функционирования, соответствующей национальному составу
населения, сложившимся традициям и шире — языковой ситуации
в том или ином регионе, к однокомпонентной не всегда целесообразен.
Признав же его целесообразность, необходимо переходить
от одной модели к другой постепенно, поэтапно, не провоцируя
языковые конфликты.
Литература
Михальченко В.Ю. Национально-языковые конфликты на языковом
пространстве бывшего СССР // Язык в контексте общественного развития. М., 1994. С. 221–235.
Словарь социолингвистических терминов. М., 2006.
